Содержание
Карта
Онтокритика (блог)
Поиск по КОРНИ-проекту
После предыдущей статьи о фундаментальных реперах психотерапии (и не только психотерапии) я уже планировал перейти к онтографическому картированию некоторых процессов консультирования, но вдруг увидел, направив свой «поисковый прожектор» в субъективно выбранном направлении, интересные для меня, но кажущиеся общезначимо важными «тёмные места» взаимодействия психотерапии с реальностью, и решил на них обязательно остановиться.
Дело в том, что регулярные упражнения в онтографировании и критическом мышлении и сосредоточение на определённом предмете исследования в какие-то моменты вдруг позволяют увидеть такие аспекты, которые до того были почему-то невидимыми, а после точки прозрения кажутся настолько очевидными, что начинаешь подозревать себя в изобретении давно всем известных велосипедов. Тогда я вспоминаю эпизод из биографии К. Поппера, который в начале 1920-х годов задумался над спецификой научного знания и посчитал результаты своих размышлений настолько само собой разумеющимися, что чувствовал себя неловко, когда спрашивал других коллег-учёных об их мнении. К своему удивлению, он обнаружил, что концепция, казавшаяся ему банальной истиной, не является таковой для остальных. В результате он посвятил семь десятков лет остальной части жизни разъяснению «очевидной» модели себе и всему миру.
Я ни в коем случае не ставлю себя и близко к великому философу (и психологу, и социологу), но модели повторяются на разных уровнях. Да, это когнитивные модели субъективного высвечивания «поисковым прожектором» каких-то сторон реальности, но они вполне объективно сопоставимы друг с другом по критериям эффективности практического применения. И действительно можно иногда многое увидеть вроде бы на «пустом» месте.
То, о чём я хочу написать и эскизно проиллюстрировать, относится отнюдь не только к психотерапии и консультированию, но к любой человеческой деятельности в силу определённых базовых свойств homo sapiens sapiens, о которых я уже неоднократно упоминал в своих статьях. В контексте психотерапии, однако, предлагаемые к рассмотрению явления и их последствия выглядят особенно замечательными.
Уже приступив к созданию статьи, наткнулся в ленте Facebook на фразу на английском языке: «Do what is right, not what is easy» («Делай то, что правильно, а не то, что легко»).
Попытался повторно найти её, чтобы сохранить ссылку, и обнаружил своего рода развитие идеи: «Truth is truth even if no one believes it. Lie is lie even everyone believes it» («Истина есть истина, даже если никто не верит в неё. Ложь есть ложь, даже если в неё верит каждый») (ссылка).
Оба приведённых выше утверждения кажутся мне одними из самых психотерапевтичных фраз, когда либо мною прочитанных. Они же поразительно кратко и точно выражают то основное содержание, которое я попытаюсь вложить в данную статью.
На что претендует — прямо или косвенно — любое направление в психотерапии? Как минимум, на эффективную помощь клиенту в гармонизации отношений с реальностью и с самим собой как частью этой реальности (напомню, что я оставляю за скобками медицинскую помощь организму).
Но как отражаются в той или иной школе психотерапии её собственные отношения с реальностью? С научной точки зрения они выглядят так, как на диаграмме Венна (см. рисунок), и это без учёта практической безграничности реального мира в любом измерении.
Если представить эту диаграмму динамической, то мы увидим довольно быстро меняющуюся область реальности и весьма инертную область психотерапии, что приведёт к постоянному изменению места и площади совпадающего сектора и, скорее всего, не в пользу психотерапии.
Мне могут сказать, что ничего особо нового в этой диаграмме нет, и что если психотерапия обладает исцеляющей силой лишь в пределах площади пересечения двух кругов, то и это вполне оправдывает существование её самой как сферы человеческой деятельности, так и её служителей — психотерапевтов. И что вместо психотерапии можно поместить на эту диаграмму любую другую отрасль знаний и практики, и её пересечение с реальностью графически почти ничем отличаться не будет.
По первому вероятному возражению могу ответить, что совпадение с реальностью не тождественно эффективности. По второму скажу, что в случае детализации и усложнения картинки различия, скорее всего, проявятся, и не обязательно в пользу психотерапии, но это уже другая тема.
Предлагаю вернуться к поставленному выше вопросу: а как психотерапия в лице своей теории и практики видит своё положение на подобной схеме и какие выводы делает, а также как учитывает в отношениях с клиентами?
Ответ: в основном и по жёсткому счёту — никак, если иметь в виду осознанное и научно подкреплённое рефлексирование и корректную по критериям науки концептуализацию. Я отнюдь не предъявляю психотерапии претензию, что она не выполняет философские и общенаучные задачи. Непростительная ущербность психотерапии, по моему мнению, состоит в дремучем игнорировании достижений философии и современной науки в целом и в отсутствии их адекватного интегрирования в «душевспомогающие» концепции и технологии.
Каким может быть «интерфейс» психотерапии, обращённый к клиенту, в контексте конкретной сессии — это вопрос ситуативный. А что за этим «интерфейсом»? За понятными и полуграмотному индийскому крестьянину иконками на тачскрине смартфона стоят громады десятков наук, тысячи систематических экспериментов и испытаний, миллионы чертежей, очень тщательно и планомерно организованная и согласованная деятельность. А в кабинете психотерапевта незримо присутствуют пара десятков сомнительных книг, средневековое ремесленничество и узкий кругозор случайного опыта консультанта. Исключением является лишь когнитивно-поведенческий подход, хотя и всё более закостеневающий и остающийся пока в большей степени в прошлом веке.
Никакая система не может быть достаточно полно и точно понята и получить серьёзный толчок к развитию исключительно в пределах самой себя. Надо выходить за границы своего цеха на множество метауровней и обучаться, обучаться и обучаться у других наук и практик (не эзотерических и не любительских, конечно же). В этом и заключается созидательная и вполне земная трансцендентность без малейшей примеси мистики.
Без постоянного отречения от самой себя и открытости в общую «кровеносную» среду любая концептуально-технологическая конструкция неизбежно превращается в подобие секты, тупикового анклава, внутри которого застывшая на десятилетия в культ прошловековая инновация делится на конкурирующие секточки строго в границах начального проруба в стене. Современная психотерапия в подавляющей степени как раз и представляет из себя набор феодально раздробленных «княжеств», постоянно и бесплодно дробящихся ещё и внутри себя, не желающих знать и осваивать практически ничего из колоссальных запасников передовых научных и инженерных отраслей.
А ведь психотерапия заявляет претензии на такое глубокое знание мира и человека, которое якобы способно существенно помогать страждущим людям с серьёзными жизненными нарушениями: находящимся в шоке, дезориентированным, эмоционально и когнитивно разбалансированным, находящимся в состояниях тяжёлых зависимостей и т. п. Психотерапия также предлагает и нахождение смысла жизни, и налаживание отношений в семье между супругами и между родителями и детьми, и обретение душевного равновесия, и фактически программы обучения различным знаниям, и методы разрешения конфликтов. Замахи безразмерные, но ни концептуально-методологически, ни инженерно-технологически не подкреплённые на уровне, хоть как-то сравнимом с уровнем естественных наук и современных прорывных технологий.
На решение многих из перечисленных задач также претендуют религия, школа (шире — система образования) и политика (государство), а психотерапия, вольно или невольно, оказывается конкурентным игроком. Спасает её то, что другие игроки на поле социо- и человекоустройства отсталы, ленивы, нелюбопытны, неумелы и неповоротливы чуть ли не в большей степени.
Российский психолог А.Г. Лидерс попробовал в своё время отдифференцировать психолога-консультанта от учителя, священника, юриста (адвоката), врача и социального работника. Как я уже писал в одной из предыдущих статей, он увидел специфику помогающего консультирования в «со-проживании»1. Термин хороший, звучит очень гуманистически, но стоит только представить себе конкретное наполнение «со-проживания» консультанта и клиента в реальных жизненных обстоятельствах, как сразу возникает желание установить определённые принципы и критерии такого временного сожительства, чтобы после него оставались не ЗППП и не выкидыши, а максимально гарантировались полезные результаты или хотя бы ненанесение вреда.
Существуют, конечно же, этические и правовые кодексы, регламентирующие отношения психотерапевт-пациент и прописывающие некоторые профессиональные стандарты, но они затрагивают, я бы сказал, относительно поверхностные аспекты. А самое главное, они не задают нравственно-ценностные и профессиональные параметры отношений психотерапевтов с реальностью и с самими собой как частичками этой реальности на том уровне, который соответствует лучшим научным и технологическим возможностям наших дней.
Разве не является важнейшим этическим и профессиональным императивом для психотерапии постоянный поиск во всех направлениях наилучших идей и инструментов для помощи страдающим и ищущим поддержки людям?
Принципы и техники познания, мышления и конструктивной деятельности, выработанные в науке и инженерии, носят, с определённой точки зрения, и ценностно-этический характер — и определённую жанровую специфику. Психотерапию же до сих пор часто пытаются конструировать по лекалам или художественной прозы, или эзотерических камланий, или прямо замещают различными видами художественной самодеятельности — музыкой, танцами, рисунками, сказками и т. п. В лучшем случае имитируют или приспосабливают философию (в лучшем в том смысле, что более-менее интересную и содержательную философию выбирают). Но только наука и инженерия продемонстрировали потрясающую эффективность в решении проблем.
Решение проблем — это результат прежде всего не отдельных удачных концепций, а общего непрерывного процесса слепых проб и настойчивого устранения ошибок в своём мышлении и поведении. Психоанализ же, к примеру, как и многие другие направления в психотерапии, нацелен на воспроизведение самого себя, предназначен «психоанализировать», а не решать проблемы с максимальным привлечением всех научных знаний и принципов. Получается так, что в психотерапии временные частные — и частичные — теории и технологии предлагаются и продвигаются как вечные и всеобщие (всеохватывающие).
Некоторые здравомыслящие люди при погружении в среду психотерапии открывают для себя такие «авгиевы конюшни», что предлагают вообще отказаться от этого вида деятельности как профессии, как, например, Дж.М. Масон, работу которого под кратким выразительным заголовком «Против психотерапии» я уже как-то упоминал. Он разглядел во многих современных направлениях, в первую очередь в психоанализе, такой заряд авторитаризма, что послал всю психотерапию куда подальше и предложил гражданам самостоятельно и демократически собираться в группы по решению своих проблем без участия вроде как профессионалов.
Только собирался поставить точку, как прочитал пост в ЖЖ Антона Носика про «крах придворной социологии», случившийся в ходе выборной кампании мэра Москвы летом и в начале осени этого (2013) года: «...Все наши гранды социологии, пользующиеся доверием как власти, так и значительной части оппозиционно настроенной публики, ...критически завысили уровень поддержки кандидата от власти, занизили рейтинг оппозиционного претендента, а с явкой очень точно угодили пальцем в небо. Ошибка по каждому из параметров в несколько раз превысила тот уровень «допустимой погрешности», который социолухи сами для себя «научно» установили. ...Прикладная социология в 2013 году вполне может давать качественные результаты. Но для этого нужно делать ровно то, чего большинство наших одряхлевших и закосневших титулованных авторитетов делать не могут и не хотят. А именно — подвергать сомнению и регулярно дорабатывать весь «классический» инструментарий для измерения общественного мнения. Не может же такого быть, чтобы мир стремительно менялся, плотность коммуникативных и информационных потоков росла по экспоненте, а методики опроса полувековой давности при этом не устаревали. И не только в меняющихся временах беда. Даже в один и тот же момент времени для получения ответа на принципиально разные вопросы имеет смысл адаптировать методики измерения к специфике прикладной задачи. Мы же не измеряем пульс термометром, а давление — линейкой»2.
В силу специфики психотерапии с её конфиденциальностью и общением один-на-один мы вряд ли сможем прямо наблюдать такой публичный позор импотенции, как в случае с российской социологией. И никто никогда не узнает, сколько обратившихся за помощью ежедневно не только не получают адекватной поддержки, но и сталкиваются с лженаучными объяснениями, странными интерпретациями и с личным нездоровьем сидящих у изголовья кушеток...