Главная | КОРНИ-проект | КОРНИ-тренинги | КОРНИблог | Карта | Поиск | Инструменты | ||
Новости | Онтография | Консультации | Google+ | Расписание | Контакт/Contact |
Бондаренко Ольга Рифкатовна — кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и социальной психологии Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского.
Убедясь на практике, что вся мудрость земли им постигнута, дурак принимает на себя хлопотливую и неблагодарную обязанность — учить других. Никто так много и усердно не советует, как дурак.
Тэффи.
Знаменательно появление статьи психолога Козлова в то время, когда психологическое сообщество отмечает 100-летие со дня рождения К. Роджерса. Очевидно, что это имя и гуманистическое направление в психологии и психотерапии глубоко волнуют автора статьи. Об этом свидетельствует его эмоциональное повествование о проблемах практической психологии, обильное цитирование К.Роджерса, нарастающий по интенсивности спор с ним, переходящий в конфронтацию.
С кем же на самом деле спорит автор? Понимая по-своему текст Роджерса, он создает свой собственный образ гуманистической психологии, а затем с увлечением начинает его критиковать, противопоставляя его «гораздо более лучшей» реалистической психологии, которой именно он и занимается. Созданный и ограниченный Козловым образ гуманистической психологии действительно мало симпатичен, особенно, если психолог, работая с заказчиками «в жесткой форме сформулирует им данное кредо гуманистической психологии». Перечислим вслед за автором статьи черты этого образа (в кавычках приводятся высказывания самого автора). По его мнению «гуманистический подход диктует свои нормы как единственно правильные, а все, что ему прямо не соответствует, отвергается». Этот подход впадает в «крайность» и «сковывает» психолога «в возможностях применения всех необходимых средств». Он является «ограничивающим верованием, снижающим эффективность практической деятельности психолога». «Позиция Роджерса рискует стать основанием не нового уровня свободы, а авторитарного запрета».
Впечатляет и созданный Козловым яркий образ «самоактуализировавшейся толстой яблони, которая тяжелой веткой ложится (а потом падает) на тонкий ствол хрупкой молодой вишни». Эта трогательная картина как бы говорит с укором: Вот к чему приводит эта ваша гуманистическая психология! «В результате с огромным трудом пробивает себе дорогу провокативная психотерапия Франка Фарелли, с подозрением встречается бодрая и требовательная Синтон- программа»
Не менее своеобразен в описаниях Козлова и собирательный образ клиентцентрированного терапевта. Это — «участливый психотерапевт», «с подходом женским, более принимающим, эмоциональным и любящим», выражающий «только тепло и понимание», который только тем и занимается, что «наводит добрые чувства» клиенту (на клиента?).
Скорее всего — это человек недалекий по своему умственному развитию, так как даже не догадывается о том, что известно каждому реалистическому психологу, что «разные люди и по своей сущностной природе, и на разных этапах своего развития, и в разных ситуациях оказываются — разными»! Он же (гуманистический психолог), по мнению Козлова, всех подряд (и даже работников банка!) видит «ангелоподобными существами».
В группе он «слабый ведущий, который с ней не работает, а только тепло её принимает». И эта теплота может так всех расстроить, что «группа может просто в огорчении «съесть» его». Может быть потому еще, что выглядит он как «привлекательный мужчина», «чем-то напоминающий доброго папу из детства». (Здесь у автора некоторая гендерная неразбериха: так все-таки, гуманистический психолог мужчина или женщина?)
Каков же образ клиента, сложившийся у Козлова после просмотра записей бесед Роджерса с его клиентами? Это непременно «одинокая женщина, которая «час за часом сидит перед привлекательным мужчиной» и, стремясь к добру, имеет «склонность только приятно помечтать, особенно к вечеру и когда это недорого стоит». В результате происходит подмена её собственных чувств другими, безосновательными «наведенными» добрым психотерапевтом», а при выходе в жизнь реалистическую она тут же теряет свое «гуманистическое душевное новообразование».
Такая картина кого хочешь расстроит!
Понятно, что все эти страшилки могли сильно не понравиться сотрудникам ФСБ и они, как «прекрасные профессиональные психологи отнеслись к этому крайне скептически».
Понятно также, почему психолог Козлов видит в этих (созданных в своем воображении) позициях образа гуманистической психологии «неоправданные ограничения», и такие, обозначенные им, «границы гуманистической психологии оказываются, очевидно, узки». Наверное, эта невыносимая узость вынудила автора обратиться за теоретической поддержкой к Аль Капоне, как к авторитету в деле реалистической психологии. И теперь с добрым словом в одной руке и пистолетом в другой психолог Козлов может смело выходить «за пределы кабинета психотерапевта на арену конкурентной борьбы…»
Только какое отношение все это имеет к реальной гуманистической психологии, признанной и успешно работающей во всем цивилизованном мире, как в психотерапевтическом кабинете, так и во всех областях повседневной жизни?
Содержание дискуссии