Главная КОРНИ-проект КОРНИ-тренинги КОРНИблог Twitter Карта Поиск Инструменты
Новости Онтография Консультации Facebook Google+ Расписание Контакт/Contact

Как возник этот раздел

(68:) Где-то в начале года в редакцию журнала по электронной почте пришла статья Николая Козлова «Границы гуманистической психологии и требования психологии реалистической». Мы знакомы с Николаем еще с тех времен, когда он был студентом факультета психологии, а я — аспирантом и затем старшим лаборантом факультета. За это время он сделался известным писателем, а я — доцентом и главным редактором. Приход его статьи обрадовал. Это была первая его статья в наш журнал. Я тут же её прочел.

Первое впечатление было такое: Не может быть! Из знакомства с текстом статьи выходило, что Н. Козлов абсолютно не знает работ Роджерса, этапов его профессиональной карьеры, критики в адрес Роджерса и пр. Я бы простил это автору из Якутска или поселка Коммунистический Советского района Тюменской области, но выпускнику МГУ?..

Нахлынули раздумья. Никакого сомнения, что статья будет опубликована в журнале, не было — мы ценим образ журнала как одного из самых демократичных психологических журналов в России (см. наше интервью в этом номере). Но… И здесь в коридоре второго этажа факультета психологии я буквально столкнулся со своим другом еще со студенческих и аспирантских лет Дмитрием Леонтьевым, ныне профессором кафедры общей психологии факультета, признанным специалистом в экзистенциально-гуманистической психологии. Без всяких так называемых «задних» мыслей я передал ему распечатку статьи Н. Козлова, сопроводив выражением своего недоумения (мол, все это давно обсуждено, и обсуждено гораздо более подробно и интересно…). Дмитрий просмотрел статью Николая и неожиданно для меня предложил устроить по ней дискуссию на страницах журнала. Он тут же пообещал высказать свою точку зрения (я понял — отличавшуюся и от гуманистов, и от Козловской), привлечь некоторых своих знакомых психологов.

Эта идея мне как главному редактору журнала показалась стоящей. В одном из предыдущих номеров «Журнала практического психолога» уже были опубликованы две критические заметки в адрес созданного Козловым клуба «Синтон». Дискуссия — хорошая журнальная форма работы. Я тут же разослал статью Н. Козлова и приглашение к дискуссии в ряд адресов (Евгению Доценко, Елене Сидоренко, Ольге (69:) Бондаренко, Евгению Волкову и другим). Это были авторы журнала, занимающиеся проблемами гуманистической психологии, психологии манипулирования и личностных влияний. Разумеется, я доверял им как профессионалам и ждал интересные отклики. Я дал им разрешение привлекать к дискуссии третьих лиц.

Формат дискуссии виделся таким — об этом я сообщил всем, и Николаю Козлову в частности, от которого тем временем пришла вторая статья «Манипуляции — нравственное увечье или высокое искусство?»: мы печатаем статьи Н. Козлова, критику на них, потом даем ответ Н. Козлова на критику. Я повторил это и в очном разговоре с Николаем в начале осени, на факультете психологии.

Между тем стали поступать критические статьи. Порциями я пересылал их Н. Козлову. После одной из них — статьи Евгения Волкова «Границы смысловых рамок и требования реалистического гуманизма», — от Николая пришло электронное письмо, в котором ставилась под сомнение продуктивность всей дискуссии. Я убеждал Николая в необходимости и полезности ответов на критику в его адрес: «Скажи критикам нет там, где считаешь необходимым сказать нет, и да — там, где считаешь возможным сказать да». В любом случае я гарантировал, что его статьи будут опубликованы только с его согласия.

Когда Николай прочел все (или почти все) статьи, пришедшие в «Журнал практического психолога» в связи с его статьями и его творчеством в целом (а я согласен с Евгением Волковым, что это неизбежно: Н. Козлов заявлял в своих статьях, присланных в «Журнал практического психолога», позицию, которую он последовательно проводил во всех своих работах и психологической практике), он отказался признавать намечавшуюся дискуссию «научной и именно по предложенным темам», назвав «ругалкой на тему другую». Николай попытался предложить свой вариант дискуссии, в которой «в этом случае появился бы смысл и мне что-то отвечать».

Мы встретились — и не договорились. (Например, Николай предлагал такой вариант: он снимает свою первую статью, которую теперь считал слабой (после некоторых материалов о Роджерсе, которые я ему передал), но я должен был снять шесть статей критиков, которые я, со своей стороны, считал как раз сильными и важными). Я как главный редактор оставлял за собой право напечатать все пришедшие статьи так, как считал нужным. Николай снял из номера свои статьи. Рефреном у него звучало: «Это не наука», «У меня нет времени». (70:) Но я отверг попытки указывать журналу, что и как мы должны печатать. Я отверг и попытки Николая обидеться на то, что, мол, в статьях обсуждается личность Козлова, а не «предложенные темы» (читайте в статье Веры Просековой в настоящем журнале: «Главным инструментом в работе психолога-практика является он сам, его личность». Как же нам не обсуждать личность психолога-практика Н. Козлова!?).

Мне как главному редактору неловко перед читателями журнала: я очень хотел и делал все от меня зависящее, чтобы сохранить в журнале представленность двух точек зрения — Козлова и оппонентов. Это было бы справедливо. Но это не удалось.

Николай Козлов воспользовался своим правом отказаться от публикации своих статей, когда познакомился с критикой в своей адрес. Что стоит за этим отказом? Ответ не очевиден…

Но и без статей Н. Козлова эта дискуссия и номер в целом получились очень содержательными. Необходимо добавить, что соредактором этого раздела является Евгений Волков.

Интересного чтения! Ждем ваших откликов!

Александр Лидерс (liders@aport2000.ru)

[Прим. Е. Волкова: желающие могут, вероятно, попросить опущенные статьи у самого Н. И. Козлова — syntone@orc.ru]

Содержание дискуссии